«ОКАЯННЫЕ ДНИ»
Период в жизни Русской православной церкви от Отктябрьской революции до конца 20- х годов является одним из самых трагических и, пожалуй, не имеет аналогов в истории не только русского, но и вселенского православия.
Православная церковь предчувствуя начало братоубийственной войны обратилась ко всем верующим: «Православные! Очнитесь! Опомнитесь!Отбросьте взаимную ненависть и внутренние распри, встаньте за Россию!»
Поместный Собор Русской православной Церкви в 1917 году принял обращение, в котором просил победителей при всех обстоятельствах щадить жизнь побежденных, не допуская мести и жестокости по отношении к ним (ГАРФ,ф.Р-3431, оп.1,д.617,д.35).
По всей стране начались аресты, раправы. И снова церковь обращается ко всем : «Победители, кто бы вы ни были и во имя чего бы не боролись, не оскверняйте себя пролитием братской крови,умерщвлением беззащитных.Даже и те, кто отказался от Бога, остановитесь во имя человеколюбия!»
Многими обывателями принято думать, что массовые репрессии, которым подвергался народ, в том числе и священнослужители, проходили в годы сталинизма: эпоху ягод, ежовых и берий. Однако, это не совсем так. Террор начался гораздо раньше, ещё при В.И. Ленине, который питал страшную ненависть к Церкви. В 20-х годах прошла широкая кампания по изъятию церковных ценностей, якобы в помощь голодающему Поволжью. Патриарх Тихон, избранный на первосвятительскую кафедру в лихом 1917 году, отдал распоряжение по всем церквям сдавать властям добровольно церковные ценности, не имеющие непосредственного богослужебного употребления, оставляя в храме лишь самое необходимое для службы. Был образован при патриархии особый комитет помощи голодающим. Но богоборческим властям такая позиция не нравилась. Им не нужны были церковные ценности как таковые (кстати, голодное Поволжье те церковные средства, что были отобраны большевиками, так и не увидело) им нужно было уничтожить Церковь, стереть её с лица русской земли.
Весьма характерна резолюция Ленина на декрете об изъятии церковных ценностей: «Чем больше реакционного духовенства нам удастся при этом расстрелять, тем лучше»
Власти стали отбирать все подчистую, не оставляя даже элементарных богослужебных предметов, без которых невозможна служба. Естественно, Церковь воспротивилась этому. Она была готова отдать почти все, но не могла отдать то, без чего она не могла бы существовать. А именно в такие условия она была поставлена большевистской властью. Церковный комитет помощи голодающим был закрыт, и по стране прокатилась волна антицерковных судебных процессов. Судили высших иерархов, низших клириков и простых верующих, которые отстаивали священную утварь и сами храмы от святотатственных рук комиссаров в кожанках. По личной указке вождя мирового пролетариата были репрессированы или сосланы десятки тысяч верующих людей.
Началось время бесконтрольности грабителей, провокаторов. Невинными жертвами оказались сотни священников. Развернувшийся террор против духовенства провоцировал волнения среди верующих.
Уже с 1918 года в станице Курганной, как и по всей России, учебные заведения перешли в ведомость новых властей.
Браки заключались в стансоветах, а церковные браки считались недействительными.
Архивы сохранили такие воспоминания: в 20-е годы 20 века, когда «рушили старый мир», «возводили царство коммунизма», церковь попала в немилость к новому строю. И как бы курганинцы в душе не оставались верующими людьми, приходилось и им идти в ногу со временем. Заметьте, нелегким временем. Это было время новых обрядов. Так возникли «октябрины» -обряд рождения ребенка и наречению ему имени. А в противовес церковному венчанию практиковали «красные свадьбы».
Читаем описание такой свадьбы, которая проходила в станице Родниковской (но такие проходили и в Курганной, и в других станицах. Такое происходило по всей России) в газете Армавирского отдела «Трудовой путь» № 112(266) от 15 января 1924 года: «…Свадьба проводилась не в церкви, а в клубе…Молодые на сцене. Открывается занавес, и товарищи выступают с приветственными речами, разъясняя значение нового быта для жизни хлебороба. Затем комсомольцами ставится антирелигиозная пьеска. После спектакля –танцы. На другой день поступило новое заявление от желающих справить свадьбу «по-советски»…»
Факт остается фактом, что свадьбы были общественно-политическим событием, с элементами заимствованных от митинга и торжественных заседаний.
Были ликвидированы духовники в армии, отменены все дотации. Русская православная церковь потеряла и юридическое лицо, лишалась все прав. Началась волна конфискаций у церкви…
Но такими грубыми методами новая власть не ограничивалась. Церковь все же обладала огромным авторитетом в народе, особенно теперь, когда облеклась в мученические ризы. В голове у другого деятеля революции – Лейбы Давидовича Бронштейна, в просторечии Льва Троцкого, созрел план по уничтожению Церкви изнутри. Отнюдь не глупый человек, он понимал, что самый победительный принцип: «разделяй и властвуй». И он решил побороть Церковь самым страшным для нее оружием – расколом.
Сразу после революции в Церкви возникло по началу небольшое течение, в котором состояла некая инициативная группа «прогрессивного» (так они любили себя величать) духовенства. Общепринятое наименование этого движения – обновленчество, т. к. его инициаторы провозглашали идеи обновления Церкви от пережитков проклятого буржуазного прошлого.
Расчет Троцкого был следующий: спровоцировать раскол, устранить от власти патриарха Тихона и передать управление Церковью обновленческим деятелям, которые на каждом углу распинались о любви к советской власти. Суть обновленчества заключалась в ненависти к традиционным формам обрядового благочестия и каноническому строю церковной жизни. Это было как раз то, что нужно новой власти, а самим обновленцам была нужна, конечно же, власть. Они самовольно изменяли тексты церковных молитв, заменяя шедевры двухтысячелетней гимнографической культуры, жалкими потугами собственного «вдохновения».
В газетах периодически печатались заявления неких священнослужителей, которые отрекались от сана и объявляли, что желают быть честными гражданами РСФСР: «Церковные законы и молитвы составлены под диктовку царей и капитала! Долой милитаризм, царей, капитал и попов! Да здравствует диктатура пролетариата! ( Революция и Церковь. 1920 .№ 9-12) Читая это спустя почти сто лет, не знаешь, смеяться ли над человеческой глупостью или плакать над человеческой подлостью. Обновленцы любили называть себя «живая церковь», за что православный народ метко окрестил их «живцами». Храмы, захваченные обновленцами, стояли полупустые, а немногие храмы еще не отнятые большевиками у патриаршей Церкви ломились от множества верующих. Впрочем, народу приходилось ходить даже на обновленческие службы. Если в селе или станице одна или две церкви, и обе захвачены обновленцами, ходить будешь. Многие не особо разбирались в тонкостях обновленческого учения, а внешне все выглядело похоже. Да и сами обновленческие священнослужители во многом не перенимали идей высших заправил раскола, лишь пассивно оказываясь в юрисдикции «живцов». Примерно такая ситуация была и в станице Курганной, когда Свято-Вознесенский храм был приписан к обновленческому движению. Источники по истории Кубанской епархии утверждают, что в нашем округе к 1924 году не осталось ни одного храма в патриаршей юрисдикции, поэтому следует думать, что и Казанская церковь уклонилась в раскол. Но Казанская церковь прекратила свое существование в 30-х годах, а Свято-Вознесенский храм возобновился в годы войны, и уже тогда вернулся в истинную Церковь.
Конец обновленчества был жалким – его выбросили на помойку истории как ненужную вещь. Выбросила сама же власть, так поддержавшая его когда-то. Но для верующего человека это лишь очередное доказательство промысла Божия о Своей Церкви.